Он это знал, и принимал эту игру, отдавая все же часть себя каждый раз когда любил по-настоящему. Джек просто не мог иначе, осознав однажды, что это единственное ради чего он хочет жить и бороться. Единствененое,  что он мог простить и принять. Поэтому он отпустил тогда Анжело, потому что не смог принять его желание обладать его проклятием. Человек, который не понимал его, предавал ради себя, не мог остаться рядом с ним. Поэтому, понял, свою команду желающую его смерти и поверившие Биллису. Каждый из них, сделал это ради любви.  Апокалипсис несущий смерть,был не так страшен, как потерять смысл жизни. Потерять того, кто дороже жизни. Смысл, которым он по сути и является. Как удары сердца, когда он рядом.

Вся жизнь, это сплошное да/нет, черное/белое и кажется, что все просто, легко и понятно. Кажется, что иного не дано. Но, это лишь иллюзия. Встав во главе чего-то, человек осознает, насколько глобальные последствия его выбора, насколько они влияют на жизнь тех, кто у них в подчинении, кто доверяет им и верит. Люди, в своем большинстве, не знают, как порой сложно принять то самое, важное решение.

Он видел решения, которые принимались исключительно из эгоистических целей, видел решения, что были приняты во благо человечества. Видел те, что диктовала любовь, и те, что вела рука мести. Он видел разное, многое, и оказавшись на пороге личного вопроса застрял, в нерешительности, в наивном ожидании, что кто-то примет решение за него.

- Мне надо уехать, - произнес он в то утро, надеясь, что голос не дрожал в нерешительности. - По работе, в Россию, - добавил он, кидая взгляд на Джека. Тот принял его решение со свойственным ему напускным спокойствием. Янто слишком хорошо знал супруга, чтобы верить в это спокойствия. Огням инквизиции на дне его глаз, он верил охотнее.

Ему нужно было время, даже если это несколько часов в небе, между Лондоном и Москвой. Даже если в аэропорту незнакомой страны, его встретит Джек, заложив руки в карманы брюк. Ему, нужно было время.

И стоя перед весами, где на одной чаши лежало человечество, а на второй его отношение с Джеком, Янто мешкал, не зная как нарушить это равновесие, хотя, кажется, давно знал единственно верный ответ. Но он мешкал, и бежал. От Джека, от человечества, от ответа. И, от себя.

Даже бессмертным порой требуется отдых, даже бессмертным нужно время на осмысления и принятие правды жизни.

Она училась, лучше всего оставаясь одна. Это было легко уйти оставив одну в темноте, тем временем находясь рядом и наблюдая. Страх постепенен переставал быть чем-то чужеродным. Она приняла его так же как меня. Мы стали тенью этой планеты и все начинало походить на однообразный кошмар.
Я возвращался окровавленным, она знала, это чужая кровь и не спрашивала о том, кто это был. Готовила еду и мы сидели рядом, не вспоминая о прошлом. Я не хотел вспоминать о прошлом. Не хотел чтобы меня искали, пока первым не захочу этого.
Животное, оставалось с нами. Прирожденный охотник, спал в моих ногах. Генетики, а это было выведенный в специальной лаборатории организм, отдали бы свою жизнь за то чтобы узнать мой секрет. Животное не должно было вести себя так, ища моего одобрения и ласки. Меняя окрас, оно прижимаясь с земле, искало моего одобрения. Оно было животным, как и я. Оно искало подобного себе и нашла.

- Рыжая - не хочу называть ее по имени, мне нравится так. Так же как нравится свет ее волос, меняющийся в отблесках восходящего солнца. Рана на ее ноге, похожа на ожог, теперь у меня больше проблем, меньше возможности выжить имея на руках такую ношу. Животное как нашкодивший щенок возвращается и пригибаясь ползет к нам, и скулит. Хватая его за загривок пригибаю к земле.
- Знал что он придет? Знал? - вырывается, но не рычит. Если бы у меня была собака, то она была бы похожа на него. Он все понимает и ничего не может сказать.

На первый взгляд высота равнялась примерно классической пятиэтажке, а Роза и не думала закрывать глаз или сгруппироваться на худой конец. Она уже слышала однажды, что безрассудство Доктора от невозможного объема знаний в его голове и опыта, а её - от доверия. Что может случиться при падении на облако? Вот именно.

- Это что, аттракционы? - за самым большим шатром мелькнуло что-то похожее на колесо обозрения, но тут же пропало. Или это свет так упал? Роза сама потянула Доктора за собой в ту сторону и обойдя половину ярмарки они и правда остановились до висящего чуть выше плато - с подходящими к нему широким ступенькам, - со множеством маленьких и больших аттракционов, от одного взгляда на которые у девушки захватывало дух, - А чем здесь платить? Я могу что-нибудь забрать с собой? - ухватив его за плечо она чуть не прыгала от восторга, точно как ребенок. Хотелось сходить и туда, и сюда, и унести с собой в ТАРДИС, а затем и на Землю - половину всего что предлагали местные торговцы.

- Мне кажется, всё в этом месте иллюзия, может в том чае "по особому рецепту тайм лордов", - передразнивая тон Доктора, Роза свободной рукой отбросила со лба пряди волос, как иногда он откидывает челку, - Было что-то помимо чая?

- Буцефал! - Громогласно обратился Рэй к своей ТАРДИС, испытывая новёхонький голосовой интерфейс машины времени. - Так какой у нас план?

- Рэймондралонумрелундар. - Поправил Рэй соотечественника, важно произнося своё полное имя. - Выходец Великого Дома Редлум Части Патрекс. Бывший Агент Небесного Невмешательства, бывалый вояка Великой Войны и прочее, и прочее.

- На Войне ты был молчаливее. - Лишь кратко подметил Рэй, выкрав пару драгоценных мгновений тишины. - Не брезгай этим великим навыком — немногословность иной раз может спасти твою жизнь.

- Зачем сразу в Тардис, чего ты там не видел? - Пустословил Доктор. - Лучше давай прогуляемся? Осмотримся. Это ведь такой уникальный шанс, увидеть, как жили древние.
Хорошо, что на Рэймонде до сих пор был противогаз, иначе от выражения его лица Доктор точно растеря бы к нему все те жалкие остатки доверия, которые едва-едва сохранились меж двух сородичей. Шляпник пылал от злобы! Это было невыносимо! Выше всех человеческих и инопланетных сил! Чересчур даже для таймлорда!

- Твоюж мать, Доктор! - Невежливо, но намного спокойнее, чем ожидалось, вмешался в рассказ Шляпник. - Ещё хоть слово, и я клянусь — собственноручно принесу тебя в жертву Юм-Чаку. Утоплю в ближайшем колодце, ей-богу!

Рэймонд вскочил на ноги, бегло оглядываясь по сторонам. Нет-нет-нет-нет! Всё должно было быть не так. Шляпник не должен быть тут! Он должен был оказаться в консольной управления, наблюдать за тем, как Доктор окажется загнанным в угол, а потом, в конце всего, нажать на одну из кнопочек панели управления и выбросить таймлорда за борт. Прямиком навстречу его смерти.
А что же в итоге? Где оказался Доктор и куда только занесло Шляпника?!
В ярости Рэй сорвал с запястья браслет и швырнул его в стену.
- Д-О-О-О-К-Т-О-О-Р!

Роза знала, что в той самой квартире так никто и не поселился. Вернее, была одна семья, но они съехали ещё шесть лет назад. Она даже не задумывалась, зачем вообще проверяла это, но так почему-то было спокойнее.
Пройдясь по знакомым местам в округе и стараясь не вдаваться в тяготящие душу мысли о том, как всё в итоге обернулось с ними всеми, Роза уверенно отправилась в предпоследнее место, к которому тянулась всё это время, прям перед кафе с лучшими в мире чипсами.
Торговый центр "Henrik's" заметно изменился со дня, когда один Доктор с радикальными методами взорвал здание.

Роза резко развернулась на звук, ожидая увидеть что угодно, но не материализующуюся из ниоткуда синюю полицейскую будку.

Нельзя исчезнуть из чьей-то жизни на много лет и ждать распростертых объятий и счастливых возгласов. Раньше – может быть. Роза не чувствовала ни злости, ни отчаяния, - больше нет, - но она помнила, помнила всё слишком хорошо. Она даже сама не успела среагировать на собственный порыв, а резко занесенная ладонь уже оставила на щеке тайм лорда обжигающий след.

Целых двадцать минут, она сидела и ждала, не выпуская из поле зрения дверь, ожидая, когда ее муж явиться ко сну. Она не ревновала его, она ведь выше этого мерзкого чувства. Она просто знала, он принадлежит ей, пусть и одержим своими барабанами.
- Ты. Опоздал.
<...>
- Есть что сказать?

- Алкоголик, - бросает она, ведомая собственными демонами души.
<...>
- Эту ночь, как и все следующие, ты проведешь в своем любимом кабинете, - о нет, не про кабинет она хотела сейчас сказать, но в последний момент удержалась, чтобы не послать его дальше, например в конференц-зал, где был Доктор, или на нижние этажи, где был бессмертный капитан. Кабинет. Нейтральная территория. И всецело, - его.

Ей вдруг стало холодно, но не внутри, а на физическом уровне, и она машинально потянулась, прикрыть оголенное декольте, что соблазнительно выглядывало обрамленное черным кружевом ее халата. Она не боялась. Ей просто было холодно. От того холода, что исходил от ее супруга, от прохладного воздуха, что тянул с кондиционера, от того, что здесь, Среди облаков, не было ничего родного и близкого.

Едва за ним закрывается дверь, как на пол их спальни летят бутылочки духов, косметика и все то, что всегда служило ей честью и правдой. Все, с туалетного столика, летит на пол, В бессильной и почти беззвучной ярости, потому что никто, никогда и ни за что не имеет право поступать с ней так. Даже Мастер. Даже Гарольд Саксон, ее супруг, который так многое обещал ей и так мало дал взамен. Он не имеет право обращаться с ней так, как он это делает со своими игрушками, она не игрушка того, кто сошел с ума в своей погони за большим и лучшим, за миром, до которого ей нет дела.

Она хочет своего мужа обратно.

Одиночество не закалило ее, не дало сил двигаться вперед, вопреки всем устоям мира. Оно нашло брешь в ее системе координат жизни и ударило по самому больному. Очередное указание на свое место выбило землю у нее из под ног. Очередное доказательство, что она не нужна, больно ударило по сердцу, заставив ее проявить слабость в виде слез. Она не стала сильной. Она стала слабой, утратив с силой и гордость. Люси не за что было сражаться. У нее не было никого.

- Нет, - слабо произносят губы, потому что голос не слушается.
- Нет, - тверже произносит миссис Гарольд Саксон, отталкивая от себя того, кто считается ее супругом.
- Нет, - твердо произносит она, довольная тем, что ее голос не дрожит, и не выдает ее с головой.

Он предлагал ей золотую клетку, в которую она должна была войти с гордо поднятой головой. Он предлагал ей то, что она хотела, но она больше не верила. Оставшись один на один с собой, она так и села на пол, где стояла, чтобы подумать, чтобы притянув колени к груди, уткнутся в них лбом и разрыдаться, как не позволяла себе раньше. Эта была не истерика. Люси вообще никогда не истерила, хотя кто бы ей запретил подобное. Люси Саксон плакала, выпуская со слезами все, что не могла сказать.

Выплакав все свое горе и судьбу в эту ночь, оплакивая заранее всех, кого она знала, кто уже погиб или кому предстоит, она не чувствовала ничего, кроме холодной пустоты, которую должна была страшиться, по идеи, но даже страха не было.

Через несколько мгновений, она уже стояла в кабинете, отрезав внешний мир дверьми, на которую облокотившись, смотрела спокойным взглядом на мужа. На безымянном пальце красовалось холодное, как и внутри нее пустота, обручальное кольцо, отливающее блеском скромного камня, когда на него падал свет. Она стояла, и смотрела на того, кто принес в ее жизнь столько сумбура, столько боли, столько горечи и слез. Она смотрела на того, кого любила, ради которого пошла на все, даже на то, чтобы стать соучастникам в его безумии. Она смотрела на него, не решаясь сказать всего, что крутилось в голове, пока она приводила себя в порядок.

- Ты, не Питер. Ты, ушел выбрав смерть! - слова словно бы долетали из другого  мира, где была только боль и страх и темнота, но эти слова произносил, не другой, а я. Принимая ту реальность, что скреблась в моей черепной коробке, исследуя и получая положительный отклик.

В тот момент, когда будка переделывала газовую плиту в модель образца 3011 года, что-то пошло не так.

В тишине и холоде, спящий и не видящий снов. Я был идеальным заключённым. Не ворчал, не устраивал забастовок, исправно соблюдал режим заключения и не пытался напасть на охрану с целью сбежать. Даже в те дни размарозки, что были крайне любопытны, я лишь изучал окружающих меня, делал мысленные выводы и заметки, и ждал, когда они расслабляться и можно будет атаковать.